Был ли Макс Эйве случайным чемпионом мира, как утверждают некоторые? Но, скорее всего, ничего случайного в этом мире не происходит. Тем более королей, пусть даже и шахматных. Хотя сам Эйве абсолютный джентльмен, почему-то всегда называл себя любителем. Будущий кумир голландцев, родился в 1901 году в Амстердаме, в семье учителя младших классов церковной школы. Родители увлекались музыкой, и страстно любили шахматы. В четыре года Макс сел за доску, в пять обыгрывал всю семью. Ну а в двенадцать лет Макс был принят в члены амстердамский шахматного клуба. Но, как сам он признавался, футбол он любил больше. В семнадцать лет Макс Эйве поступил на математический факультет амстердамского института. Кажется, Гейн сказал, что перед концом света желал бы оказаться в Голландии, ибо там всё происходит на пятьдесят лет позже.
Жизнь Эйве шла точно и размеренно, как и всё, что происходит в маленькой Голландии. Шахматы и математика, математика и шахматы. Друг и биограф Эйве, назвал своего приятеля гением порядка. Вопреки общему мнению, шахматы и математика между собой имеют мало чего общего. Эйве сумел добиться успеха в двух этих областях. Его никто не помнит ни отчаявшимся, ни безудержно веселящимся. В двадцать лет Эйве чемпион Голландии, а спустя ещё два года доктор математики и специалист по векторной математике.
Сперва была мечта получить место и начать карьеру математика, но шахматные результаты, вывели 34-летнего Эйве на матч с чемпионом мира. Алехин перед первой партией сказал: «Сейчас, никто у меня выиграть не сумеет». На матч он приехал с двумя сиамскими котами Лабидой и Чесом, и перед партией выпускал их обнюхать доску. Эйве ответил: «Я постараюсь продержаться подольше». Разгром начался с первых же партий. После седьмой партии, счет был 5:2 в пользу Александра Алехина. Голландия, а матч проходил в нескольких её городах, замерла. Такого результата никто не ожидал. Наверно, Эйве не раз уже подумал, что зря он спокойную карьеру математика, пускай и на некоторое время, но поменял на карьеру шахматиста. Но ведь сам Алехин, за шесть лет до их встречи пророчески заметил, что доктор Эйве принадлежит к тем избранным, кому суждено принять участие в матчах на первенство мира. Невероятно, но Эйве не раз сравнивал счет, и, в конце концов, победил. Восторг его учениц, он преподавал в женской гимназии, неописуем. Домой, новый чемпион, после матча добирался пешком, денег на такси у него не было.
Говорит жена Макса Эйве: « Мой муж преподавал в высшем учебном заведении, а перед этим он был преподавателем в школе права. Этим он зарабатывал деньги, но довольно не большие. В последствие, когда уже он преподавал в ВУЗе, он стал зарабатывать больше. Затем он стал шахматистом, и начал часто ездить за границу, но об этом я знаю не много. Он проводил время очень интересно, встречаясь с разными людьми, в основном с шахматистами, поскольку стал лидером в шахматном мире. Он всегда считал, что математика важней шахмат. И вообще он думал, что наука в целом имеет большее значение, чем шахматы. Он не отдавал уж такое большое значение шахматам. Он не считал, что это лучшее, что можно иметь в этом мире. Он был счастливым человеком».
В сороковом году Германия за пару недель оккупировала Нидерланды. Гитлер мотался по континенту, принимая парады своей не знающей поражения армии. Третий рейх устанавливал новый порядок в Европе, и главной целью ставил избавление Старого Света от евреев. В отличие от Алехина, никто не смог обвинить Эйве в пособничестве нацистам. Сорокалетний математик продолжал играть в шахматы, но никогда не ездил в Германию играть в шахматных турнирах. Жизнь шла своим чередом. Трагедия побежденных стран западной Европы, не выглядела ужасающей катастрофой. И самым большим развлечением для раздавленных народов, по мнению дирижеров из германского командования, были концерты военных оркестров. В 1942 году Эйве прекратил шахматные выступления. Финал немецкой музыки известен, в общем-то, он оказался довольно оптимистическим.
На шахматном конгрессе после войны, возникла проблема престолонаследия. По сути дела, Эйве, как последний чемпион мира до Алехина, имел все права на трон. Однако, чемпионом Макс Эйве пробыл всего два часа. Неожиданно приехала советская делегация, которая посчитала, что этот вопрос не закрыт, и благородный Эйве согласился играть турнир, где он занял последнее место. Если первая часть турнира проходила в Голландии, то вторую играли в Колонном Зале, чьи стены помнили турниры с участием Ласкера и Капабланки. Генерал Аполлонов, отвечающий за спорт в Советском Союзе, вел торжественное открытие московской части турнира на той же сцене, где заседал трибунал сталинских процессов.
В Москву Эйве приехал с женой и старшей из трёх дочерей Эльзой. Самыми принципиальными на турнире, можно считать партии Эйве с Ботвинником. Советский гроссмейстер лидировал, а Эйве оставался последним из живых чемпионов. Ботвинник, из четырех партий с Эйве, две выиграл и две сыграл вничью. Благородный доктор Эйве, у которого стараниями Ботвинника корону увели прямо из-под носа, первым поздравил нового чемпиона мира Михаила Ботвинника. Он скромно и уважительно держался на церемонии награждения. Но в Голландии Эйве был по-прежнему национальным героем, которым оставался до конца своих дней.
Из воспоминаний дочерей Каролины и Фити Эйве: «Он всегда был очень добр, и думал о других людях. Если он зарабатывал, то всегда давал деньги другим. Он очень много помогал своей семье, сестре и брату, когда они нуждались. Он много работал и занимался с нами разными вещами в воскресенье, когда у него было несколько свободных часов. Мы ездили с ним на шахматные турниры, проводили каникулы в Испании, Англии или Швейцарии. Мы всегда ездили с ним, потому что он любил бывать со своей семьей. Когда он уезжал без нас, то всегда присылал нам почтовые открытки из разных уголков мира. У нас сохранилась кипа открыток, которые папа присылал детям. Наши дети тоже всегда получали почтовые открытки. У него было хорошее чувство юмора. Он всегда шутил, и у него всегда было в запасе много шуток. Но он был всегда сдержанный, и о себе много не говорил. Он не любил выказывать свои чувства, и не расспрашивал других об их чувствах. Папа был очень пунктуальный. Помню, как он приезжал домой в час, и говорил, что должен будет уехать в двадцать минут четвертого. И точно в это время он уезжал».
Став президентом ФИДЕ, Эйве провел не мало трудных месяцев, пытаясь наладить переговоры русских с Фишером. Порой Эйве достигал такого искусства в дипломатии, что действие президента можно было сравнить только с номерами акробатов, под куполом известного в то время московского цирка.
Гроссмейстер Юрий Авербах, когда-то соперник Макса Эйве за доской, в те годы был вице-президентом федерации шахмат в СССР. Из воспоминаний Юрия Авербаха: «Дело в том, что Эйве по натуре человек западного плана, который всегда, в общем, склонен к компромиссу. То есть он, держится неких позиций, но если у оппонента позиции иные, то он стремится к естественному сближению позиций. А в то время, наша внешняя политика, и политика спортивного комитета СССР, она заключалась, образно говоря, в перетягивании каната. Силовой метод. Ему, конечно, это не нравилось, когда мы пытались выжимать что-то силой. И он в таких случаях, как говорят, тянул в свою сторону, что создавало впечатление, что он стоит на стороне Фишера».
Тем не менее, доктор Эйве увенчал лавровым венком Карпова, и стал заклятым врагом Фишера. Госпожа Эйве сказала: «Мой муж ненавидел советскую систему, но никогда не мог об этом открыто заявить. Ему важно было сохранить порядок в шахматном мире». Доктор Эйве единственный чемпион мира по шахматам, который стал президентом ФИДЕ. В годы своего президентства, он сумел объединить в ФИДЕ 106 стран, провести сложнейший матч Спасский – Фишер, и отстоять честь шахматной федерации. Доктор Эйве не заигрывал с Кремлевскими функционерами, и не подчинялся капризам шахматных звезд. В числе тринадцати королей, доктор Эйве благородный из благородных. Его можно назвать – «Пятый-справедливый».
