Появление второго чемпиона мира по шахматам, совпало с рождением новой эры, по законам которой мы сейчас и живём. В ту эпоху наука развивалась семимильными шагами. Появлялись знаменитости: Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн. Век логики сменился веком парадоксов. Если Стейниц был убежден, что шахматы подчиняются своим внутренним законам, то Ласкер считал, плохой ход в развитии партии может стать лучшим и наоборот. Эйнштейн, о своем знакомстве с Ласкером написал так: «Мне принадлежала роль слушателя, ибо натуре Ласкера было свойственно излагать собственные идеи, нежели воспринимать чужие».
Эммануил Ласкер, родился в семье кантора синагоги, немецкого провинциального городка.
Юношей он был отправлен в Берлин к старшему брату Бертольду, чтобы закончить учебу в столичной гимназии. Спустя некоторое время он заболел, и Бертольд, чтобы развлечь больного брата, научил его играть в шахматы. Теперь Эммануил проводил все время в кафе за игрой. Шахматы, отныне, давали ему деньги на учебники, на одежду и на ужин.
Расточительностью Ласкер не отличался, поэтому в его игре отсутствовали грубые просчеты. В конце концов, он стал студентом университета, но принятый в гимназию на два класса старше сверстников, Эммануил закончил её на два года позже. Разница в годах была заполнена шахматами.
Получив шахматную корону, Ласкер вернулся в Берлин, и после четырёх летнего перерыва, ушедшего на занятия математикой и философией, вновь принялся за практическую игру.
Казалось бы, у чемпиона есть всё: триумф, диплом профессора, любовь, 50000 марок, которые он заработал в матче со Стейницем. Деньги не малые, но страх бедности, обычный для детей из малообеспеченных семей, не покидал его всю жизнь. В Петербург, куда он не раз приезжал на турниры, ему платили только за участие несколько тысяч рублей золотом.
До первой мировой войны, у Ласкера пять раз безуспешно пытались отобрать титул чемпиона мира. Похоже, что перед надвигающейся катастрофой, он старается, набрав как можно больше побед укрепить свой трон.
Война - переделала мир. Она не только уничтожила миллионы людей, но и лишила миллионы состояний. Разорившийся Ласкер, теперь живет впроголодь, и работает над книгой посвященной теории игр.
В своей книге Ласкер заметил: «Комбинация – это форсированный вариант с жертвами». Вариант не заставил себя ждать. Кризис в Германии поднял две разрушительные силы: коммунистическое движение и фашизм. Похожие друг на друга, как одноименные заряды, эти две силы не могли не столкнуться. Сперва, им предстояло выяснить отношения внутри Германии.
Ну а Ласкер, всегда мечтал восстановить свое состояние. Великий математик, каким он сам себя считал, почему-то не предугадал послевоенную инфляцию и потерял всё, что имел.
Забыты ссоры с кубинцем Капабланкой, матча с которым он успешно избегал до войны, в 52 года, за 11000 долларов, Ласкер принял условия играть матч в тропической кубе. Поражение растренированного Ласкера в Гаване было предопределено, весной 1921 года, к званию чемпиона мира он прибавил приставку «экс».
Справедливости ради заметим, что до 1936 года Капабланка не смог обойти старика ни в одном турнире. Правда с 1927 – 1934 год, Ласкер вновь оставляет шахматы.
Ласкер никогда не был столь благодушным субъектом. Обиженный на весь мир, за мнимые и реальные оскорбления, Ласкер решил теперь окончательно теперь оставить шахматы и открыл в Берлине школу бриджа. Но вскоре началась 2-я Мировая Война.
Вначале математик-Ласкер просчитался с инфляцией, а спустя десятилетия уже философ-Ласкер похоже не заметил, что к власти пришли нацисты. Гитлер «соглашался» со своим народом, что евреям есть место только в концлагерях.
Очередное разорение и бегство. Прекрасный драматург, Ласкер писал пьесы, умудряется от Гитлера бежать к Сталину. Такого и Шекспир придумать не мог!
Оказаться жителем Москвы в 1937 году?! Как человек, видевший на доске на десятки ходов вперед, мог поддаться примитивной пропаганде самого свободного и счастливого общества и всеобщему восторгу? Впрочем, народное воодушевление, а также ласковые улыбки её тирана, обольстили не одного западного интеллектуала.
В тогдашнем Советском Союзе у Ласкера были тысячи почитателей, его действительно принимали в Москве, как королевскую особу. Он жил в лучших гостиницах рядом с Кремлем, а турниры проводились в лучших зданиях, как это – «Музей изящных искусств».
Игра, даже старого Ласкера, была не подвластна последователям логического мышления. Ценой позиционных уступок и материальных жертв, необычных, казалось бы, ошибочных ходов, Ласкер переводил позицию в хаотическое состояние лишая партнера возможности найти стандартный ответ.
В 1936 году, приехав на турнир в Москву, Ласкер попросил советское гражданство. Вместе с ним, приехала его жена Марта Кон. Верная Марта прожила вместе с мужем 40 лет, сидя в зале с первой до последней минуты каждой партии мужа. Но время переезда в СССР, было выбрано крайне не удачно. Москва замерла накануне знаменитых судов над первыми сталинскими товарищами по партии.
Оставалось совсем немного времени до того дня, когда все приехавшие в колыбель социализма иностранцы, будут объявлены империалистическими шпионами. Это понимал даже Ласкер. И хотя чета Ласкеров получила от правительства СССР квартиру в центре Москвы, в одном из тихих переулков, со всей очевидностью стал вопрос о бегстве из Советского Союза.
По официальной версии, Марта попросила подарок к своему 70-летию, а именно, свидание с дочкой от первого брака, которая жила в Нью-Йорке. Поэтому билеты покупались в оба конца и все вещи оставались в квартире. Скорее всего, эта маскировка посвящалась сталинской госбезопасности.
Осенью 1937 года Ласкер приехал в США.
Денег опять не было, и почтенный экс-чемпион, который дольше всех носил корону (27 лет), разъезжал с лекциями по шахматным клубам. Вечно заблуждающийся Ласкер, свой последний философский труд написал не где-нибудь, а в Нью-Йорке, и назвал его – «Общество будущего – общество без конкуренции». Такого специально не придумаешь! Он ошибался в жизни много раз, и может поэтому так редко ошибался в шахматах. «Каждое поражение ценное для проигравшего» - писал Ласкер. «Кто не проигрывает, тот не движется вперед».
Он скончался на улице в Манхеттене, 13 января. Последние слова которые он прошептал – «Король шахмат».