Тринадцатый чемпион мира по шахматам Гарри Кимович Каспаров посетил чемпионский матч на звание чемпиона мира, между Виши Анандом и Борисом Гельфандом. В Государственной Третьяковской галерее состоялась пресс-конференция Гарри Каспарова, на которой многие спортивные журналисты смогли задать свои вопросы.
- Гарри Кимович, Вы знаете этих двух игроков давным-давно, с одним из них играли матч на первенство мира, с другим не довелось. Как Вы оценивали обоих игроков до начала матча, и как Вы оцениваете их теперь, когда уже половина матча позади?
- Я уже давал довольно ёмкую, не достаточно дипломатичную оценку самого матча, ещё до его начала, как мне кажется, это не должно звучать обидно, так как это констатация фактов. По-моему, это впервые в истории, в розыгрыше матча на первенство мира, когда официальный матч, с законным чемпионом и претендентом, не имеет никакого отношения к розыгрышу звания сильнейшего шахматиста планеты. На самом деле, это результат тех проблем, которые накапливались много лет в системе розыгрыша первенства мира. Тем не менее, всегда матчи на первенство мира, характеризуются серьезной подготовкой участников, и поэтому мы вправе ожидать каких-то интересных идей, хотя бы не много меняющих наше представление о современных шахматах. Если сравнивать этот матч, с матчами, состоявшимися уже после моего ухода из шахмат, соответственно Крамник – Ананд и Ананд – Топалов, по содержанию этот матч им всем уступает.
- Сейчас, когда первые 5 партий завершились вничью, свидетельствует ли это о равенстве сил или это кто-то из двух соперников, с Вашей точки зрения, в подготовке выигрывает.
- Мне кажется, есть достаточно очевидная осторожность, которую демонстрируют оба участника, хотя я предполагаю, что причины осторожности могут быть различными. Если я не ошибаюсь, в последний раз Гельфанд выигрывал у Ананда в классические шахматы в 1993 году. И довольно очевидно, что оказавшись участником матча на первенство мира, играя с Анандом, Гельфанд старается быть максимально собранным и осторожным. Что касается Ананда, мне кажется, что он во многом потерял тот интерес к игре, который его всегда отличал. Я даже не помню, когда в последний раз Ананд выигрывал турнир. Я просто видел, как Ананд играл в Лондоне («London Chess Classic») в декабре 2011 года, по-моему, шахматист такого уровня должен по-другому входить в игру. Я много играл с Анандом и видел эту довольно не обычную разницу в отношении к самому процессу игры. Мне кажется, что осторожность будет продолжаться, потому что Ананд боится очень проиграть, а Гельфанд боится, что если он проиграет партию, то не сумеет отыграться. Мне кажется, что и в шестой партии матча будет ничья (смотря на экран монитора, улыбаясь, сказал Каспаров).
- Напрашиваются параллели, но хочется вспомнить Ваш матч с Виши, когда он начался с восьми ничьих. Скажите, пожалуйста, что чувствует шахматист, когда партия за партией, особенно в таком соревновании, как матч на первенство мира, заканчивается ничьей? Нет ли такого чувства, что этот конфликт, должен каким-то образом разрешиться и неважно как?
- У нас были первые восемь ничьих, а в следующих шести партиях, было пять результативных. Конечно, были и такие случаи, когда не было желания продолжать партию, в тех случаях, когда такие возможности ещё были. Но я могу сразу назвать, как минимум две партии, 6-ю и 8-ю, где были важнейшие теоретические дуэли. Те партии, где я играл черными, в них складывалась современная теория «шевенгена».
- Психологического давления всё же есть в таком положении?
- Помимо желания шахматиста, есть все же законы каких-то больших чисел. Вероятность того, что будет допущена ошибка, и нервный стресс как-то подействует на принятие решений, с каждой партией возрастает. Кроме того, наш матч с Анандом, игрался на большинство из 20 партий, а этот из 12. Это все-таки принципиальная разница, так как дистанция будет влиять на повышение напряжения. Восемь ничьих из 20-ти – это одна история, а, условно, шесть из 12-ти – это другая история.
- Вы сыграли восемь матчей на звание чемпиона мира. Для Бориса Гельфанда это первый матч на первенство мира. Насколько отличается 1-й матч от всех последующих?
- Мои ощущения первого матча, это всё-таки 1984 год. И тогда, жестко выстроенная вертикаль отбора, давала понять, что это матч по-настоящему с чемпионом мира. Это было главное соревнование 3-летнего цикла. Другое дело, что первый матч для меня сильно затянулся, поэтому возможность приобретать опыт стала для меня, практически, без лимитной. Сегодня во всех случаях характер этих матчей, даже в общественном сознании, отличается от тех, которые игрались 30-40-50 лет назад.
- Вчера в эфире Chess-News, Антон Коробов сравнил ситуацию текущего матча, с ситуацией, которая складывалась в Вашем матче 1984 года. Вы какие-то параллели видите?
- Есть два принципиальных различия: во-первых, это матч из 12-ти партий, а не без лимитный поединок, а во-вторых, любое сравнение без лимитного матча, или даже матча из 24-х партий, с тем, который играется сейчас, будет сильно хромать. Скажем так, что даже матч из 24-х партий имеет свой дебют, миттельшпиль и эндшпиль. А в таком матче, может произойти стремительный переход из дебюта в эндшпиль. Поэтому правильней было бы сравнивать этот матч с матчами, которые игрались относительно недавно, с современными матчами из 12-ти партий. Хотя, ещё раз повторюсь, три предыдущих матча в 2006, 2008 и 2010 годах, они по напряженности и содержательности отличались в лучшую сторону.
- Борис Гельфанд представляет советскую шахматную школу, хотя сейчас он выступает за Израиль. Какие перспективы у молодых российских шахматистов? Какое будущее российских шахмат?
- По большому счету, все ведущие мировые шахматисты представляют советскую шахматную школу. Если посмотреть на биографию Ананда, то его совершенствование происходило под этим очень сильным влиянием. Все тренеры Ананда и команда, с которой он работал в первые годы, она практически вся состояла из представителей советской шахматной школы. Что касается российских шахмат, то уже давно стало понятным, что они потеряли свой господствующий приоритет в шахматном мире. Достаточно посмотреть на последние результаты командного чемпионата мира, на олимпиадах и первенствах мира, а также на результаты более молодых шахматистов. Совершенно очевидно, что в категории 20 с небольшим лет, в России нет шахматиста экстра-класса. Когда я говорю «экстра-класса», я имею в виду шахматиста калибра чемпиона мира. Конечно, ситуация может измениться, но по-моему пока эти перемены не очевидны. Совершенно очевидно, что ситуация в России в целом, не способствует развитию интеллектуальных дисциплин.
- Господин Каспаров, мы наблюдали Ваш матч с Виши Анандом в 1995 году, как изменились матчи по сравнению с тем временем, и как изменились шахматы с приходом компьютеров, после того, как Вы оставили профессиональные шахматы?
- Наш матч в 1995 году был, наверно, очень важной вехой начала работы с компьютерами во время подготовки к матчам. Как раз, у нас была знаменитая 10-я партия матча, где была подготовлена важная теоретическая новинка. Именно эта новинка была разработана с применением компьютера, который был использован для того, чтобы проверить некоторые варианты. Я не вижу ни каких серьезных тенденций на протяжении с 2005 по 2012 год, как только в одном направлении: компьютер начинает играть всё более важную роль в подготовке игроков экстра-класса. И более того, компьютер влияет на то, каким образом молодые шахматисты рассматривают позицию и влияет на принимаемые ими решения. Думаю, что это довольно таки подсознательный процесс. И если вы только не являетесь игроком экстра-класса, таким как Магнус Карлсен, то очень трудно отказаться от соблазна следовать рекомендациям компьютера.
- Как Вы считаете, сейчас имеется тенденция большого количества ничьих в матчах, нужно ли эту тенденцию сохранить или по рекомендациям российского гроссмейстера Сергея Шипова внести какие-то анти-ничейные процедуры? Какое у Вас мнение на этот счет?
- У Сергея Шипова консервативный подход к этим анти-ничейным правилам. С тех пор, как я начал участвовать в чемпионатах мира по шахматам, было введено много правил, касающихся как раз контролю времени и продолжительности матча. Я помню, как была, в частности, идея играть не 2,5 часа, а 2 часа, и это была настоящая революция. И я помню, что как Карпов, так и я, не хотели играть с таким регламентом. А затем мы перешли к моменту, когда партии перестали откладываться. Это было очень естественное нововведение, по причине прихода такого помощника, как компьютер, но, тем не менее, это было революционное изменение, по сравнению с матчами времен Ботвинника. Такие правила, которые вводятся в последнее время, такие как «Софийские», это тоже часть естественного процесса по поддержанию напряжения в игре. Или такие правила, что за победу необходимо присуждать 3 очка, по моему мнению, это через край. Потому что в этом случае, результаты могут быть совершенно дисбалансированы. Но, тем не менее, эта идея находит интерес. И в частности, есть более радикальные решения, такие как внедрение «Фишеровских» шахмат, для того чтобы просто убить дебютную теорию. Я не удивлюсь, если такая шахматная реформа все же будет внедрена. С моей точки зрения, эти 960 фишеровских позиций, которые могут возникнуть при расстановке, из них, 95% являются абсолютно нелепыми с точки зрения человека-шахматиста. Но, тем не менее, некоторые из таких позиций можно играть, и перед началом тура можно объявлять определенную позицию для будущей игры, с целью подготовки шахматистов. Я бы не торопил такие радикальные изменения, потому что мы видим, что с традиционными правилами матчи высочайшего уровня могут быть очень привлекательными. Мы недавно наблюдали матч из 6-ти партий между Владимиром Крамником и Левоном Ароняном, и сделали огромный вклад в развитие шахмат. И это было очень зрелищно!
- Гарри Кимович, всегда Вы были очень азартным бойцом, и сейчас Вы сидите за этим столом, а где-то подсознательно не хочется сидеть за другим столом? Если бы, даже в нынешней форме, Вы оказались участником, многие журналисты утверждают, что дали бы бой и ещё неизвестно как бы закончился бой с каждым из соперников. Ваше мнение на этот счет?
- Ответ на первый вопрос – нет! Я вполне доволен, где я сейчас нахожусь. Что касается второго вопроса, то существует большой разрыв между пониманием любителя и профессионала. Я думаю, что любой профессиональный шахматист понимает, что даже такому шахматисту как я, сесть за доску и играть на высшем уровне, практически невозможно. И это даже не вопрос дебютной подготовки, а это в большей степени вопрос того, что голова уже не работает в нужном алгоритме, для того чтобы сесть и сражаться в 7-ми часовой партии. Может быть в блиц, где происходит быстрей кризис, с небольшой подготовкой, я бы смог соперничать относительно успешно с этими двумя участниками, но в серьезную классику практически невозможно. Кроме того, я очень доволен историческим счетом, который у меня сложился с обоими участниками матча, поэтому портить этот результат не хочу (улыбается). С Гельфандом я не проиграл ни одной партии (+9), а с Анандом (+15;-3).
- Я представляю «Телеграф-Индия», я немного разочарован тем отзывом, который Вы дали о господине Ананде, в конце концов, Ананд играет очень успешно в матчах и не иронично, что состоялась жертва пешки черными со стороны Ананда, как раз, когда Вы рассказывали об игроках?
- Я думаю, что как индийский представитель вы должны быть разочарован не моим заявлением об Ананде, а состоянием шахмат в целом. Что касается того большого давления, который испытывает господин Ананд, в матче на звание чемпиона мира, я хотел бы вам напомнить, что Карпов и я сыграли гораздо больше матчей, в гораздо менее продолжительный промежуток времени, что не помешало нам оставаться первым и вторым шахматистами мира. И я немного смущен таким вопросом, потому что меня попросили дать объективную оценку и не моя вина, что эта оценка кого-то разочаровывает. И что касается сегодняшней партии, количество пешек стало равным, и эта жертва пешки стала не результатам сложной игры в миттельшпиле, а результатом домашнего анализа.
- После Вашего матча в 2000 году с господином Крамником, тот сказал, что может быть, Вам нужно было перестать стараться сломить его дебютную подготовку и просто играть в шахматы. Может быть, такую же рекомендацию дать сейчас господину Ананду, потому что Гельфанд подготовился, видимо хорошо?
- В 2000-м году наблюдался революционный подход в шахматах, в частности в «берлинской защите». И, можно сказать, что Крамник открыл новую главу в этом шахматном варианте. По моему мнению, сейчас «берлинская стена» стала самым распространенным вариантом среди шахматных профессионалов. Назовите хотя бы одного игрока из первой десятки, который никогда не играл эту систему? Конечно, вспоминается Теймур Раджабов, но не сразу. И у Гельфанда, видимо, подготовка вполне достаточная, но, тем не менее, ничего революционного он не продемонстрировал. И тот факт, что он играет защиту Грюнфельда, не выводит шахматы на новые горизонты. Если бы соперники играли основные варианты, то, возможно, мы увидели что-то новое в теории шахмат, но пока этого не произошло. И находится ли Ананд на правильном пути, мы узнаем это только в конце матча. Но если посмотреть на всю их шахматную историю, то видно, что Виши лучший игрок. И тот факт, что Борис Гельфанд не смог выиграть у него ни одной классической партии на протяжении 20 лет, это факт, который никто не может отрицать. Но, тем не менее, я бы не стал давать сейчас никаких прогнозов, потому что осталось слишком мало партий.
- Вы недавно сказали, что в последние годы ситуация в Росси не способствует развитию интеллектуальных дисциплин, что Вы имели в виду? Что произошло, объясните, пожалуйста?
- Я не планировал переходить на территорию, не имеющую прямого отношения к шахматам, чтобы не расстраивать организаторов, но достойный ответ на ваш вопрос требует перестать использовать исключительно шахматные термины. Совершенно очевидно, что режим, сложившийся в России, как минимум с подозрением относится к любой интеллектуальной деятельности. И тот факт, что сегодня Россия столкнулась с самой большой волной эмиграции, начиная с 1917 года, причем, эта волна состоит с довольно молодых энергичных людей, является лучшим подтверждением того, какие перспективы есть у молодежи, которая стремиться развивать себя в своей стране. Для управления «трубой», не требуются большие интеллектуальные способности. Александру III приписывается знаменитое выражение: «У России два союзника – армия и флот». У путинской России есть тоже два союзника – нефть и газ.
- Что необходимо предпринять, чтобы появились меценаты в шахматах. Чтобы шахматы развивались, что необходимо сделать?
- Меценаты уже начали появляться! (улыбается). И этот матч, и дружеский матч Крамник – Аронян, является первыми ласточками. Появляются люди и компании, средства которых позволяют поднимать шахматы на новый уровень. Так как вы задали вопрос, который тоже выходит за рамки шахматной терминологии, то ответ соответственно будет таким, чтобы вам было интересно. Любое коммерческое спонсорство, т.е. рекламные деньги напрямую зависят от престижа, как самой игры, так и от глобальной структуры, которой она представляет. Совершенно очевидно, что в нынешней ситуации, у шахмат просто по определению не может быть долгосрочного коммерческого контракта. Первое, что делает любой спонсор – просто «гуглит» соответствующих людей. Даже, если мы оставим в стороне инопланетные бредни президента ФИДЕ, его фотографии с Кадаффи и Ассадом, на корню убивают любую перспективу финансирования нормальной, многонациональной корпорации. Поэтому, без полноценной реформы шахматного управления и приведения её в рабочее состояние, перемен в этом вопросе не произойдет. Будет надеяться, что они не за горами.
