Блиц - инструмент из творческого арсенала.

"Прекрасный и яростный мир" (Д.Бронштейн, Г.Смолян).     Гроссмейстер - Д. И. Бронштейн и кандидат философских наук Г. Л. Смолян написали в 1977 году книгу «Прекрасный и яростный мир» — размышление о шахматах, об их высоком нравственном и эстетическом назначении. Этот труд красиво и в доступной форме описывает те минусы в игре, которая длится несколько часов. Авторы рассмат­ривают шахматы с разных сторон: «Мир большого спорта», «Человек играющий», «Радость творчества и горечь ремесла», «Решения, образы и ритмы», «Личность про­тив личности», «На пути к электронному гроссмейстеру», «Шахматы третьего тысяче­летия»

— таковы названия глав этой маленькой книжки, которая, несмотря на сто­тысячный тираж, исчезла с прилавков книжных магазинов буквально за считанные дни.

Ниже мы приведем отрывок из этой книги.

     При психологическом ана­лизе мышления шахма­тиста мы неизбежно стал­киваемся с двумя обыч­но противопоставляемыми компонентами — видением и расчетом, интуицией и логикой. Видение, отмечал Б. М. Блюменфельд, есть «прохождение конечного результата через центр сознания», прохождение мгновенное. Расчет — это цепочка развернутых во времени и зафиксирован­ных во внешней или внут­ренней речи операций, приводящая к результату. Целостное схватывание, ус­мотрение, видение — акт интуитивный, расчет — ре­зультат логической работы. Противопоставление ин­туиции и логики сквозной нитью проходит через ис­следования творческого мышления, в том числе и шахматного. Поэты и мате­матики, интуитивные и ло­гические умы населяют шахматную историю. Не­редко шахматиста, тяготею­щего к комбинационным решениям, автоматически причисляют к счетным ло­гическим умам; наоборот, того, кто склонен к пози­ционной игре, объявляют носителем интуитивного склада ума. Иногда же эти характеристики поворачи­вают на 180°...

     Обращение к образным явлениям позволяет, как нам кажется, навести кое-какой порядок в механиз­мах творческого мышле­ния, которые так удобно и просто называть интуитив­ными. «Интуиция — коллек­ция хлама, куда мы свали­ваем все интеллектуальные механизмы, которые не знаем, как проанализиро­вать или даже как точно назвать, либо такие, ана­лиз и наименование кото­рых нас не интересует»,— заметил М. Бунге. Хотя этот автор вообще скло­нен к парадоксальным ут­верждениям, во многом следует с ним согласиться. И, тем не менее, под ин­туицией большинство пони­мает вполне определенный процесс — процесс непо­средственного, быстрого, инстинктивного, если хоти­те, постижения или позна­ния, осуществляемый без помощи логических умоза­ключений или рассужде­ний... Скорость интуитивно­го процесса — вот главное отличительное его свойст­во, благодаря которому приобретается новое каче­ство, и проявляются иные психологические механиз­мы. И, надо полагать, что быстрота интуитивных ре­шений обусловлена, как это подчеркивал Б. М. Теплов, предшествующей подготов­кой. В интуиции раскры­вается в полной мере со­кровищница не только со­знательного, но и подсозна­тельного опыта. А этот опыт мы черпаем в форме обра­зов.

     ...Быстроте интуитивного мышления и скрытому в нем творческому потенциа­лу должны соответствовать и ритм, темп игры. Именно в быстрой игре побеждает интуитивный ум. Время дает дополнительное ору­жие шахматисту, склонному к медленной, расчетливой игре, оно дает шанс про­явиться не интуиции, фан­тазии и дерзости, а скорее знаниям и факторам подго­товки. Но ведь на высшем уровне быстрым, интуитив­ным схватыванием сути по­зиций практически обла­дают все шахматисты. За­чем же тогда партию рас­тягивают на утомительные 5 часов?

Давид Бронштейн.     По нашему глубокому убеждению, квалифициро­ванному шахматному мыш­лению достаточно несколь­ких минут, чтобы добраться до сути конфликта. Вы видите решение сразу и через полчаса лишь убеж­даетесь в том, что интуиция не подвела вас. (Наверное, этим и объясняется любовь к блицу и массовое увле­чение им. В блице все пу­стые, банальные и малосо­держательные ситуации «проскакивают» мимо мыс­ленного взора. А ошибок и при пяти часах игры предостаточно. И мы со­всем не согласны с ут­верждениями, что блиц — это «не шахматы» или «дру­гие шахматы».) Почему же мы заставляем себя думать десятки минут? Видимо, по­тому, что, имея время, из­лишек времени, мы как бы страхуем себя от ошибоч­ных решений и получаем некоторую психологиче­скую уверенность в том, что сможем любую опас­ность ликвидировать, лю­бую угрозу предусмотреть.

     ...Психологические и твор­ческие потери от многоча­сового «сидения» неизме­римо более велики. Ваша интуиция, не получая «питания», угасает, вспышки фантазии меркнут, стрем­ление к риску безвозврат­но пропадает. Ведь нельзя долго держать в голове клубок острых вариантов и решений, продиктованных чувством художника и рож­дающихся под накалом вдохновения. Ваш партнер испытывает то же самое. И как результат — скучные, незрелищные да и несо­стязательные партии, в ко­торых сталкиваются не бы­страя мысль, талант и фан­тазия, а неповоротливое мышление, обремененное чувством сохранения безо­пасности и грузной подго­товкой. Впрочем, будем справедливы. Такие лучшие шахматисты мира, как Кар­пов, Любоевич, Ларсен, Таль, отличались быстрой игрой, может быть, инстин­ктивно чувствуя важность использования богатейших ресурсов, таящихся в быст­ром интуитивном мышле­нии.

     Почему-то при организа­ции диалога человек — ма­шина очень внимательно изучают специфику задач, решаемых человеком, что­бы правильно выбрать темп диалога, время ответа ма­шины. Задержка ответа свыше 15 секунд психоло­гически неудобна операто­ру. В шахматах об этом, к сожалению, никто не ду­мает.

     Использование высокого ритма игры, ее убыстрение не только, так сказать, ин­струмент из творческого арсенала. Это и психологи­ческий инструмент, оружие спортивной борьбы. Мирко Чентович из цвейговской «Шахматной новеллы», как помните, неподвижно и долго сидел, уставясь в доску, с тем, чтобы выбить своего противника из жи­вого, быстрого ритма игры, заставить его нервничать, переживать, терять интерес к игре. Надо сказать, что С. Цвейг очень точно пере­дал это ощущение потери интереса к игре человеком ярким, творческим.

     Время требуется для преодоления естественной инерции мышления, для пе­реключения на другой план, другую идею. Но не соз­даем ли мы в 5-часовой игре для этой инерции столь благоприятные усло­вия, что она заполняет весь процесс, фактически вытес­няя само мышление? Не те­ряем ли мы при медленной игре внутреннюю прелесть шахмат, способность удив­ляться неожиданному, спо­собность к творчеству?

     Многочасовые партии уродливы, как динозавры прошлых эпох. Они убивают живую мысль, размазывают во времени творческую энергию игроков (допустим, что эти шахматисты еще имеют «предрассудки»). 23 часа — 191 ход! — дли­лась партия Пильник — Чер­няк из турнира в Мар-дель-Плата в 1950 году. Видимо, она вошла в шахматную историю как рекордная по продолжительности. Чем же еще она могла быть заме­чательна? Бледная игра в дебюте, беспорядочные ма­невры в миттельшпиле и... тупейший эндшпиль с 60-го по 191-й ход, закончивший­ся вничью-

     Нынешняя организация шахматных соревнований, по нашему мнению, не отвечает психологической природе шахматного твор­чества. Она порождает не­гативные чувства и в изве­стной мере бесчеловечна. Вы играете одну партию. Проиграв ее, вы стреми­тесь отыграться. Вы во вла­сти благородных эмоций. Но перед вами долгая ночь, день, а может быть, два. Ваше стремление к борьбе иссякает. Ведь в этой одной проигранной партии вы не могли проявить себя, пока­зать все, что вы умеете, что знаете. Эта ситуация тяго­тит своей откровенной не­справедливостью. За этот вечер вы могли бы сыграть 4—6 партий с тем же парт­нером— невезение и уда­ча уравновесили бы друг друга. Вам хватило бы энергии сыграть интересно, творчески, с подъемом.

     Для читателей, которые предпочитают рассуждения проверять фактами, а так­ же для тех, приве­дем текст одной партии, занявшей... 1 минуту. Она была сыграна в 1961 году в перерыве заседания Шах­матной федерации СССР. Б. Спасский дал любезное согласие на ее опубликова­ние. Итак:

Д. Бронштейн Б. Спасский

1. d4 f5 2. е4 fe 3. Кс3 Kf6 4. f3 ef 5. К:f3 d6 6. Cf4 Cg4 7. Cc4 е6 8. 0—0 Кc6 9. h3

Бронштейн-Спасский.

9. … С:f3 10. Ф:f3 d5 11. Cb5 Cd6 12. Лae1 Kpd7 (c улыбкой)

Бронштей-Спасский.

13. C:d6 cd 14. Л:е6 Kp:е6 15. К:d5 К:d4

Бронштейн-Спасский.

16. Фе3+ Kp:d5 17. Лf5+ Черные сдались. (17... К:f5 18. с4Х.)

     Чистый мат в стиле чеш­ской задачной школы! А ведь всего 1—3 секунды на ход...

     Эта микровспышка обо­юдной фантазии доставила гроссмейстерам немало ра­дости, а проигравший Спас­ский с удовольствием по­казывает финальную пози­цию друзьям.

     Вопрос о ритмах игры за­служивает более глубокого рассмотрения. Основу его, разумеется, может соста­вить лишь хронометраж партий, их временные гра­фики. Вслед за Б. М. Блюменфельдом, который еще в 1937 году писал о важно­сти этой работы, мы видим в широком, осмысленном хронометраже инструмент исследовательской работы. Гроссмейстер Д. Бронштейн предложил систематически записывать затраты време­ни на обдумывание ходов еще 15 лет назад, и сегодня с удовольствием мы можем констатировать, что хроно­метраж партий ведется практически на всех круп­ных соревнованиях...

     Гроссмейстер Д. Бронштейн и кандидат философских наук Г. Смолян.

Реклама

Рейтинг (FIDE) LIVE

                         Man

2017 12 10 Man

                     Women

2017 12 10 Women

Festool электроинструмент купить в магазине Шурупинг
ftrussia.ru